Исторические реконструкторы — кто они?

Время от времени, по праздникам и не только, мы видим на улицах города необычных людей — в доспехах, с оружием, будто бы пришедших к нам из прошлого — викингов, тевтонских рыцарей, русских витязей. Кто эти люди, исторические реконструкторы, и что ими движет?

Ответить на эти и другие вопросы мы попросили руководителей клубов исторической реконструкции «Бранденбург» и «Западная башня» — Элтекина Киласова и Евгения Беденко.

— Расскажите, пожалуйста, что такое историческая реконструкция?

Элтекин: Историческая реконструкция — это деятельность, направленная на восстановление каких-либо исторических событий, технологий, традиций определенной эпохи. Занимаются ей люди разных возрастов. Объединяет их интерес к истории, военному искусству и культуре выбранного периода.

— Как они к этому приходят, и как пришли вы?

Евгений: Я пришел лет в 14, наверное. Давно это было. Тогда у нас существовало движение толкиенистов, вот оттуда все и началось. Продолжалось недолго — там больше театр, игра, а мы пошли по такому, спортивному направлению. И сейчас спортивная составляющая — локомотив нашего движения. Тренировки проводим с ребятами, ну и плюс антураж — комплекс вооружения, костюмы, доспехи, и не абы какие, а исторически точные, обоснованные. Это основное направление. Есть много побочных — сплав по рекам устраиваем с ребятами, в походы ходим, в том числе зимние, с ночевкой, но стараемся делать это в историческом ключе — это когда не спальники и палатки, а шубы, шатры и прочее.

Элтекин: Каждый по-своему приходит. Кто-то хочет научиться фехтовать, драться, кто-то — перед девушкой самоутвердиться, а потом увлекается и ему девушка уже не нужна (шутка), кому-то интересно что-то изготовить своими руками. Кто-то спортсмен в прошлом, достиг определенных результатов в каких-либо единоборствах, и ему интересно еще и в этом себя попробовать.

То есть, разные пути сходятся в этой точке и каждый привносит что-то свое. Евгений пришел через ролевые игры, я — через науку. Мне интересна история моего города, Калининграда-Кенигсберга, есть своя тема — Кенигсбергский университет, его история. Все знают про Канта, но ведь в городе жили и другие великие люди. У нас был преподаватель, не устаю о нем говорить, он преподавал математику — Казимир Клеофасович Лавринович. Я у него учился, и он меня заразил любовью к истории. Например, основатель университета — герцог Альбрехт Бранденбургский, рыцарь, последний великий магистр Тевтонского ордена. Каждый день ходишь на занятия и видишь — его портрет висит, а с другой стороны — Георг Сабинус, первый ректор, профессор богословия. И вот видишь эти средневековые картины, гравюры, здания, и волей-неволей хочется узнать об этом больше. Так я пришел к истории Тевтонского ордена и реконструкции.

— Все начиналось с одного клуба или сразу образовалось несколько?

Евгений: Основным был наш клуб — «Западная башня». Сейчас из ветеранов в клубе осталось несколько человек, остальные, в основном, молодежь. Был «Балтийский ворон» Павла Краснощекова, но у них немножко другое направление, у нас более выражен реконструкторский аспект. Вскоре мы узнали о существовании аналогичных клубов в России, о том, что проводятся соревнования, решили к ним готовиться. Первое клубное помещение у нас было во Фридландских воротах, там директором тогда была Светлана Соколова, мы с ней договорились. Навели порядок, обосновались. Тренировались там же, фестивали проводили совместно с парком «Южный», в том числе на 750-летие Кенигсберга.

Потом немного друг от друга устали, клуб, можно сказать, развалился и некоторое время ничего практически не происходило. В последний год Элтекин своим энтузиазмом стал нас собирать, сейчас у нас где-то 15 человек в клубе. Мы могли бы и больше собрать, и 30, и 40 человек, но тесно, проблема с помещением.

Параллельно образовывались другие клубы: «Королевская гора», «Инстербург».  Элтекин и его «Бранденбург» — они недавно образовались, два года назад, я его до этого не знал, мы знакомы полгода примерно. Есть еще «Медведи Севера», в Черняховске. Был клуб в Советске, но многие ребята из него переехали в Калининград и влились в местные клубы, сейчас там ничего серьезного не происходит. Есть реконструкторы более ранней эпохи: клубы «Кауп» и «Ватага», они занимаются периодом IX-X века, викингами. Ну и одиночные любители есть, которые не входят в клубы, но мы в основном все друг друга знаем. У всех свои предпочтения, мы более ориентированы на спорт, у нас эпоха XIII века, оружие, доспехи — можно биться в полный контакт. А «Кауп», допустим — их больше интересует быт, одежда, утварь, у них походы, раскопки, контакты с археологами. Среди них есть наши друзья, есть такие, кто к нам от них приходит, есть наоборот, кому что больше по душе.

— Вы как-то рекламируете себя, свои клубы? Привлекаете молодежь, детей?

Элтекин: Что касается работы с детьми. Я вчера-позавчера был в школах — в 40-й, 23-й — уроки проводил. Во-первых, это реклама нашего движения. Во-вторых, как показала реконструкция Ледового побоища, проводившаяся 8 января этого года (2012, прим. ред.), молодежь слабо знает даже, кто такой Александр Невский. Начинаешь спрашивать, многие говорят — что-то там было на Чудском озере, кто-то под лед провалился, одна женщина (уже вроде в возрасте, должна советские уроки истории помнить) сказала — русские построились «свиньей» и как пошли на немцев! Те и провалились под лед. Просто анекдот какой-то. Я профессиональный преподаватель, для меня это очень болезненно — еще 20 лет такой вот бездуховности, которая идет с 90-х годов и по нынешнее время, и мы вообще все забудем, даже в какой стране живем. Поэтому я считаю, что мы, хотим того или нет, ведем такой исторический ликбез.

На мероприятиях люди подходят, спрашивают — а как вот этот доспех называется? А почему на щите такой вот крест? А почему у тебя меч вот так пристегнут? Почему шлем такой формы, а вон у него — другой? В школе этого не преподают, реконструкторы — единственные, кто может ответить. Начинаешь отвечать на вопросы, и если из 30 человек одного «зацепит», он полезет по сайтам, начнет читать, узнает для себя что-то новое, ему станет интересно и захочет узнать больше — это уже большой плюс. То есть, нашу деятельность можно назвать и просветительской.

А детям это очень интересно, они начинают искать информацию. Был случай, ребенок спросил: «Дядя, а как хундсхугель выглядит? У вас он есть?» Да, говорю, вот тебе хундсхугель, смотри.

Евгений: Да, детям очень интересно. После фестиваля «Королевская гора» к нам очередь желающих стояла, но мы сами еще были во многом дети и не были готовы ими заниматься, а сейчас — негде.

Элтекин: Это большая проблема, с помещениями.

Евгений: Да и не только с помещениями, со всем. Мы же все делаем за свой счет.

Элтекин: Мне помогло то, что на окраинах города еще существуют клубы, дома культуры, с большими залами, помещениями, и чтобы держаться на плаву, им нужно что-то такое у себя открывать, делать. Так случайно нас пригласили на день поселка Космодемьянского, показали — вот у нас есть спортзал, берите, работайте. Сейчас полставки у меня там. Во всяком случае, не на улице или по домам — как раньше у меня дома все железо собиралось.

Евгений: Да, если нет помещения, какого-то общего места, в котором можно собираться, все, как правило, разваливается.

— Вы говорите, что все делаете на свои деньги. А спонсорство?

Элтекин: Допустим, вы предприниматель. Вы будете вкладывать в нас деньги, не ожидая какой-то отдачи, что деньги вернутся с процентами или реклама будет дешевле и эффективнее, чем в какой-то другой рекламной кампании? Сейчас все считают свои деньги.

— Да, но существует и имиджевая сторона вопроса?

Евгений: Как повезет. Кто-то, может, и находит спонсоров, у нас их пока нет.

Элтекин: Есть, конечно, крупные компании, спонсирующие спортивные команды: волейболистов, футболистов, шахматистов. Мой сын занимается шахматами, были на соревнованиях, видели — приехал мальчик на соревнования, ему на стол ставят флаг Лукойла, сразу понятно, кто спонсор.  Надеемся, и у нас когда-нибудь будут спонсоры. Пару раз получалось, на небольшие деньги приобрести, например, шатер, на нем вешали орденский флаг и флаг фирмы, которая нам его шила, но не более того. А масштабно — думаю, это должны быть бюджетные деньги, все-таки это часть молодежной политики. У нас есть комитет по делам молодежи, нужно с ними взаимодействовать, но там все забюрокрачено. Далеко за примером ходить не нужно — замок Бранденбург. Его сейчас ломают, разбирают на кирпичи. Мы проявили инициативу — давайте его спасем. Топорами там некоторых отгоняли. Так вот, чтобы получить разрешительную бумажку, что мы там находимся на законных основаниях (приедет милиция, спросит — вы что тут делаете вообще?) — не могу к ним пробиться. В конце концов позвонил и уже жестко сказал: «Вы знаете, я бы вас, чиновников, послал куда подальше. Но. Мы вам хотим помочь сохранить замок. Вам что, все равно?» Отвечают: «Мы не хозяйственное предприятие». Тогда какая ваша задача — бумажки перекладывать? Ну, перекладывайте дальше. Потом вспомните, но поздно будет.

У нас была раньше бумага от Ярошука, он нормальный в этом отношении человек был, дал добро, только сказал — не обвалите там на себя ничего. Газета «Вечерний трамвай» помогла, «Кенигавто» нам  дало 2 автобуса, подключили школьников из трех школ, привезли, вырубили там все кусты, вывезли три машины мусора, убрали все, порядок навели. Потом устроили им показательный бой, дали пострелять из луков и арбалетов, сварили рыцарскую кашу, накормили, все были очень довольны.

Чиновники нам сказали — молодцы, спасибо. И все, хоть бы грамоту какую-нибудь дали. Мы решили, что такие летучие акции будем сами проводить, без всякой бюрократии. Вот есть конкретные люди — инвалиды детства, мы с ними создали театр. Они зарабатывают на этом, какие-то гроши получают. Купили воск, купили оборудование и теперь делают свечи. И нам это интересно, не буду скрывать, свой интерес есть — мы с ними съездили в Польшу на фестиваль, спонсоры оплатили дорогу, сейчас вот в Данию поедем, Литва нас приглашает, потому что мы литовцев приглашали. По такому пути можно идти, но хочется заниматься реконструкцией. И если у Жени больше спорт, то мой клуб немножко по-другому принципу живет.

Евгений: Ну, я же говорю — у нас это двигатель. Вот приходит кто-нибудь — хочу драться.

Элтекин: Ну, драться все хотят.

Евгений: Ну да. Говорит — хочу драться, хочу быть рыцарем. Я отвечаю — хорошо, ты должен сделать себе доспех, оружие, без этого ты драться не сможешь. Если ему интересно — он начинает узнавать, каким оно должно быть, собирает информацию, то есть включается в эту тему, остается, проходит месяц, два, три, постепенно собирает комплект вооружения и снаряжения. Либо сам себе делает, либо покупает, сейчас все это можно купить.

— Дорого, наверное?

Евгений: Недешево, конечно. Полный комплект, в котором мы выходим на ристалище — тысяч пятьдесят или около того.

Элтекин: Некоторые вещи делаем сами, например, кольчугу можно самому сплести, но меч хороший вы сами не сделаете,  нужны условия.

— А где это все делается?

Элтекин: В кузницах, договариваемся с кузнецами, они делают. У них там пневмомолот, горн, заодно ребята навыки получают.

Евгений: Я свой первый шлем на балконе делал, гантелями и на кувалде. Это мы так начинали, сейчас все проще, конечно — если что-то делаю, иду к знакомому мастеру.

Элтекин: Да, раньше на коленке все делали, сейчас  у меня мастерская в ДК, где наш клуб. Я через знакомых разных достаю кожу, например. Ребятам Жени немного полегче, они работают, а у меня в основном студенты и школьники, большая часть ребят — безотцовщина, из неполных семей, им родители дают денег только на еду. Поэтому мне приходится иногда мероприятия какие-то проводить: мы зарабатываем деньги, покупаем железо, кожу, и я ребятам выделяю — вот, допустим, через две недели у тебя должны быть башмаки, чтобы ты больше в такой обуви не выходил. Это первый этап. Лён покупаем, я даю материал, раскрой — и он сидит, шьет.

— Сам шьет?

Элтекин: Да, сам, своими руками. Но материалы я пытаюсь доставать. Я в два раза старше своих ребят, мне за сорок, и они на меня смотрят как на отца — папа, достань то, достань это, а мы сами все сделаем. Ну и дисциплина соответствующая. Я клуб построил по такому принципу, что у меня один заместитель занимается сайтами, информационным обеспечением, выступает на конференциях. У нас в замке Инстербург уже третий год проводятся научно-практические конференции по Тевтонскому ордену, и в прошлом году там впервые выступил мой воспитанник, он победил на областном конкурсе среди школьников. То есть вот такая работа ведется. Конечно, ребятам нужно побиться и все такое, но в первую очередь, основополагающей является история нашего края, орденского периода. Есть в нашей деятельности еще и туристическая привлекательность. Мы проводим с туристами поездки, походы, показываем представления, рассказываем.

Я, как человек практичный, понимаю, что деньги нужно как-то самим зарабатывать, другого способа нет — нужно полагаться только на себя и на других таких же увлеченных людей, привлекать к себе тех, у кого глаза горят. А идти к какому-то чиновнику, который думает, как бы кого-то там подсидеть, и у которого свои «шахматы» — бесполезно.

Евгений: Вот пример. Как-то нам через третьих лиц сообщили, что, мол, кто-то из администрации предлагает нам какой-нибудь замок — чтобы мы там все восстанавливали, работали, выступали, а половину заработанных денег — отдавали. Откат, грубо говоря. То есть его, этот замок, через пару лет окончательно разобрали бы на кирпичи, а мы за его  восстановление и сохранение должны были бы еще и деньги платить. Бред.

Элтекин: Да, такая вот ситуация получается. Мироненко, который восстанавливал  Шаакен, сейчас купил замок  в Чехии и им занимается. У меня тоже есть возможность поехать в Португалию, Испанию — приглашали, но я не желаю уезжать, я люблю свой город и хочу, чтобы сюда приезжали гости, чтобы я рассказывал, а они слушали с открытым ртом, ведь многие ничего не знают о Кенигсберге и его истории. Вот была передача по телевизору, снята два года назад, «Прогулки по Кенигсбергу», банально все — старые здания, Кафедральный собор, Кант, Музей янтаря, и все. У меня цель немножко другая — возродить историю Кенигсберга того периода, орденского, историю кенигсбергского университета, пробудить к ней интерес у молодежи.

— Вы говорите — молодежь, а какой возраст у членов ваших клубов?

Элтекин: Я беру в клуб с 16 лет, не моложе, причем до 18 стараюсь не пускать на бои.

Евгений: На официальные соревнования до 18 лет не допускают.

Элтекин: Уставом клуба предусмотрено прохождение первой ступени «лучник, арбалетчик», а дальше они, конечно, материал нарабатывают. Все-таки травмы возможны, для боев нужна определенная подготовка, а лук — пожалуйста, там стреляют, не лупят друг друга. Но все равно ставлю старшего, понимаю, с кем работаю — 15 лет педагогического стажа в школах и вузах, знаю, что дети могут выкинуть в любой момент.

— У вас в клубах существует какая-то градация — старшие-младшие, управленческие звенья?

Евгений: Нет. Есть руководитель и два помощника, остальные все равны. У нас люди зрелые, в основном.

Элтекин: У меня немножко по-другому. Есть четыре заместителя. Один занимается хозяйственными вопросами — ковка, гвозди, заклепки, металл и прочее. Второй занимается «новобранцами». Третий — информационной составляющей. Четвертый — парень талантливый, творческий. Ему интересно что-то придумать, какое-то мероприятие, красиво его оформить, режиссура, фехтование — это его.

Некоторые мои ребята ходят к Евгению  учиться, потому что Женя профессиональный фехтовальщик, известный, он с ними мастер-классы проводит.

— Но, может быть, тогда имеется какое-то ранжирование в плане мастерства?  Как в спорте — второй разряд, первый разряд, кандидат в мастера, мастер? Свое, внутриклубное — ведь есть новички, есть более опытные?

Евгений: Нет, никакого разделения нет, мы же не официальный вид спорта. Есть желание — занимайся, повышай уровень.

Элтекин: У Жени в клубе есть Артем Саванович, например, боец очень опытный, сильный, любого моего против него ставь — понятно, шансов не будет. Но он же понимает, с кем выходит на ристалище, и старается больше что-то преподать, показать, научить, а не просто победить. Особенно это касается постановочных боев, для новичков каждое такое мероприятие — это серьезный шаг вперед, большая практика. И за это большое спасибо ветеранам, которые это понимают и помогают молодым.

— В ваших в клубах занимаются только мужчины, или есть и девушки?

 Элтекин: В «Королевской горе» есть девушки.

Евгений: Мы жен привлекаем. Если едем куда-то — то всей семьей: приезжаем, надеваем костюмы, мужчины дерутся, женщины отдыхают. Детей тоже берем.

— На фестивале «Королевская гора» в 2005 году видели девушек в средневековых нарядах, они там «раненых» бойцов выхаживали, отпаивали квасом или пивом.

Евгений: Девушки всегда есть, это как правило знакомые чьи-то, подруги, жены. Но если к нам придет девушка и скажет, что хочет заниматься, я не буду знать что с ней делать — мы же деремся тут.

— А тогда на фестивале билась девушка, Мария.

Элтекин: Из Москвы была еще девушка, «Рысь», кажется.

Евгений: Ну, не знаю. Как-то видеть это… У москвичей так принято, у них есть номинации, где бьются девушки, но я не смогу бить женщину по голове мечом, не нравится мне это. У нас девушки не дерутся.

Элтекин: На «Грюнвальде» обычно очень много женщин, у поляков и литовцев — в основном жены и подруги, им тоже интересно, что-то там варят, шьют. В тот раз, когда я там был, жуткая жара стояла, тридцать пять градусов, потом обливались в своих доспехах, в обмороки некоторые падали. Травмы были, переломы, пальцы отбитые.

Евгений: Ну, бывает, кто-то отдыхает с алкоголем, а потом идет биться, вот и результат.

— Но мечи же — не острые?

Евгений: Не острые, но бои идут в полный контакт. Многое зависит от снаряжения, если ты хорошо защищен — все будет в порядке, а когда люди защитой пренебрегают  или неумно бравируют — типа, я крутой и ничего не боюсь, тогда бывают травмы.

Элтекин: Мы, взрослые члены клуба, собираемся предварительно и обсуждаем, какие виды боя можно вести, кого пускать, кого нет. Назначаются судьи, ведущие.

Евгений: Наши парни все здоровые, сильные, а у Элтекина практически дети еще, понятно, что нельзя их сильно бить, стараемся аккуратнее. А в России, когда проходят мероприятия, бывает очень жестко, по-русски, что называется.

— А какие у вас взаимоотношения между клубами, вы соперничаете или наоборот, помогаете друг другу?

Евгений: На сегодняшний день никакого соперничества нет, и не может быть, наверное. Раньше было, такое, негласное, какая-то неприязнь между коллективами, не знаю, откуда это бралось. Сейчас — может, старше стали, мудрее.

Элтекин: Здоровая конкуренция есть, это нормально, конечно, мои смотрят на ребят Жени как на богов, в плане боя, но я что-то свое могу сделать, он — свое, а когда объединяемся для каких-то совместных мероприятий, все получается намного лучше, интереснее. Когда каждый сидит в своей каморке, это ни к чему хорошему не приводит. С возрастом это начинаешь понимать.

Евгений: Тем более, что у нас и так немного народа. В Польше реконструкторское движение намного сильнее развито, в каждом городке по клубу, людей больше, все лето куда-то ездят, что-то проводят, еще и зарабатывают на этом.

— А как они к себе народ привлекают? Может быть, перенять их опыт?

Евгений: У поляков это в крови — ремесла, традиции. Приезжаешь на фестиваль, там целые ярмарки — кто-то торгует домашним медом, кто-то самогоном каким-то своим, кто-то горшками глиняными. На самом маленьком фестивале по 5-6 лотков с поделками ремесленников. Видел даже глиняную печь, на прицепе привезли и тут же хлеб пекли. У нас этого нет.

— Наверное, нужно искать таких людей?

Элтекин: Нужно заинтересовать людей. Мы научились, и другие научатся. Надеюсь, продет немного времени, и у нас все будет нормально. Уже есть люди, профессиональные повара, которые ищут информацию и уже восстановили несколько древних рецептов. Нужно все это возрождать, ведь нам очень многое неизвестно. Мы знаем, что был орден. Было столько-то магистров, столько-то боев, сражений, знаем, каким был устав ордена, вооружение, как в походы ходили, как спали. А элементарные вещи, например, что ели, как хлеб пекли, сколько можно было в походах добавлять в рацион говядины и свинины, потому что в основном постились, как они в обычные дни питались — это не известно. Знаем, например, что брату выделялся литр пива на обед — воду не пили, проблема была с чистой водой, пригодной для питья. А какая еда была? Не ели же они одну и ту же полбу вареную, что-то добавляли, какие-то хитрости были. С женщинами общаться нельзя было, но однако же…

Евгений: Бобров они ели, бобер считался рыбой. Разводили их даже.

Элтекин: Вот эти мелочи — это огромная работа. Но в первую очередь — это, конечно, антураж внешний.

— То есть, пространство для поисков необозримо?

Элтекин: Неисчерпаемые пласты. Когда я учился в университете, это 87-88 год, мы фотографии старого Кенигсберга друг у друга переснимали, они у меня до сих пор дома хранятся. Это была большая редкость. Информации не было никакой, поэтому легенды всякие ходили, о подземном городе, янтарной комнате. Я когда в 23-й школе делал экспозицию по Бесселю, был в нашем архиве, по Кенигсбергу мне вынесли всего две папки тоненькие. Сейчас информации очень много, и с Запада привезли, и немцы нам стали переводные книги слать, в Интернете есть все. Информации столько, что по некоторым направлениям можно целые диссертации писать. Но теперь все упирается в деньги и помещение. Деньги нужно зарабатывать, помещение пока еще можно найти и договориться.

— И каковы ваши дальнейшие планы?

Евгений: В ближайшее время — 26 февраля — в историко-художественном музее планируем провести турнир, не совсем спортивный, а больше интерактив с людьми. Показательные бои будут.

В дальнейшем хотели бы делать ежегодные фестивали, красивые, зрелищные, антуражные, приглашать гостей из России, из-за рубежа, чтобы это было престижно. Но все опять же упирается в деньги. Например, на 750-летие Кенигсберга на фестиваль мы потратили почти миллион рублей, но тогда был спонсор. Если приглашать какие-то творческие, музыкальные коллективы — им же на что-то приехать нужно, как минимум. Тогда было огненное шоу из Польши — они же не бесплатно работают, они деньги зарабатывают, по всей Европе ездят. Реклама нужна, естественно. Есть много подходящих мест для проведения таких мероприятий, те же форты, например, но нужно соответствующее решение властей. Так что — пока это больше идеи и желания.

В перспективе хотелось бы видеть наше движение массовым, привлекать в него молодежь — это и спорт, и пропаганда здорового образа жизни (у нас многие отказываются от курения, например), и изучение истории, и воспитание.

— Большое вам спасибо за беседу, желаем успехов!

6.02.2012 г.