Театр «Волхонка» в Калининграде. «Человек-подушка» Мартина МакДонаха

19.09.2014 г. гастролирующий в Калининграде екатеринбургский театр «Волхонка» показал один из своих лучших спектаклей — «Человек-подушка».

В июле этого года всего на один день в Калининград приезжал пермский театр «У Моста», он познакомил зрителей со спектаклем английского писателя ирландского происхождения, сценариста и драматурга  М. МакДонаха — «Калека с острова  Инишман». Постановка прошла, что называется, на ура. И вот новая встреча с произведениями этого автора — екатеринбургский драматический театр «Волхонка» привез его «Человека-подушку». 

Мартин МакДонах — один из самых востребованных в наше время драматургов. И  не только востребованный, но и сложнейший — возможно, сложнее Чехова, Островского и Беккета, с которыми его сравнивают. Он затрагивает такие глубины бытия, в которые обычный человек предпочитает не окунаться. Некоторые произведения автора апеллируют даже не к сердцу и разуму, а к инстинктам.
«Я решил стать писателем потому что мне казалось, что это самая крутая профессия на свете. Если ты писатель, тебе не надо вставать рано утром, одеваться и идти на работу, ты можешь работать дома», — сказал он как-то в одном из интервью. Но, конечно, не верится, что МакДонах выбрал писательский труд из-за кажущейся простоты.
Откуда у молодого человека такое знание жизни, природы вещей и людей — остается только догадываться. Известно, что его родители (отец — рабочий-строитель и мать — уборщица) бросили Мартина и его брата в Лондоне, а сами вернулись на родину отца, в Голуэй. По достижении 16-летия мальчики начали получать пособие по безработице. К слову, Джон — брат Мартина, пробовал стать писателем. Возможно, эти события и послужили в дальнейшем материалом для пьесы «Человек-подушка».

Сюжет этой пьесы, показанной калининградцам театром «Волхонка», одновременно и прост и сложен, в его основе лежит уголовное дело об убийствах детей. Яснее ясного, убил — значит, виновен. А если убийца, несмотря на возраст, из-за умственной отсталости сам как ребенок, если воспринимает свои действия как освобождение малышей от жестокости и насилия? А может, виноват человек, который своими рассказами подтолкнул его к убийству? Кто виноват в том, что персонажи, проходящие перед глазами зрителей, стали такими, какие они есть? Кто виноват, что в обществе царят безответственность и жестокость? Не из-за нашего ли равнодушного отношения они процветают? Вопросы...

А драматург не дает на них ответы. В пьесе МакДонаха есть место и шокирующим подробностям, и шутке, и инвективной лексике. Его герои напрямую обращаются к залу, вовлекая зрителя в происходящее на сцене. И вот — актеры уже не актеры, а писатель Катурян К. Катурян, его брат Михал и два следователя, "плохой" и "хороший" — Тупольски и Ариэль. А публика — суд присяжных или свидетели преступлений?
Актеры играют на очень высоком эмоциональном уровне. Катурян (в исполнении Александра Сергеева), растерянный интеллигент, пытается выяснить, в чем его обвиняют. Ведь он не делал ничего плохого, «ничего, что могло бы привлечь внимание полиции», не предпринимал никаких действий против государства. Он искренне считает, что если ты преследуешь какие-либо корыстные цели или имеешь политические бредни, то тебе прямая дорога в газету. А он — ПИСАТЕЛЬ. Он должен рассказывать людям истории. В его взвинченном монологе читается страх — за себя, за брата, за свои рассказы. Как не сочувствовать этому маленькому испуганному человеку, попавшему в жернова тоталитарного государства?

Но вот, в минуту забвения Катурян возвращается в детство. Обласканный родителями ребенок, имеющий все нужное для того, чтобы стать полноценной личностью, растится ими как будущий  выдающийся писатель. Заботливые папа и мама поощряют все его творческие замыслы, а в ночь, когда мальчику исполняется семь лет, начинают «творческий эксперимент», который длится долгих семь лет. Изо дня в день, как только гаснет свет, в соседней комнате, всегда запертой, начинает что-то греметь и скрипеть, визжат сверла — и все это сопровождается сдавленным криком маленького мальчика. На вопрос о происходящем будущий писатель получает ответ — ничего не происходит, это лишь воображение, разыгрывающееся у некоторых талантливых детей. Правда открывается слишком поздно, когда подросший мальчик взламывает замок двери и находит брата, «живого, но  уже потерявшего рассудок, без каких бы то ни было надежд на выздоровление». Пытки родителей развили талант одного и погубили жизнь другого сына. В ту же ночь четырнадцатилетний Катурян убивает своих родителей, сначала душит подушкой отца, затем мать. Мщение свершается. Осудить или пожалеть подростка? А вот  другая сторона его характера — любовь к искалеченному брату Михалу. Ему он посвящает рассказ «Писатель и брат писателя», в  котором  именно брат становится гениальным писателем, но затем умирает от рук брата.

Михал сознается в убийствах трех детей, утверждая следователю, что предпосылкой к каждому являются рассказы брата. Когда они с братом оказываются в камере, Катурян сокрушается — они уничтожат нас, мои рассказы, все уничтожат. Ответ Михала — дескать, надо думать о себе, а не о листах бумаги — вызывает у него приступ ярости, Катурян бьет брата головой об пол. Для него рассказы — не обычные листки бумаги, а нечто большее — спасение от действительности. Это продолжение его «я». Он сам говорит о себе — я писатель и этим живу. Катурян душит подушкой спящего брата и признается в убийствах. Для чего? Чтобы не видеть, как страдает брат? Чтобы спасти свои произведения, ведь ему пообещали сохранить их и опубликовать через 50 лет, если он даст чистосердечное признание?

В исполнении Алексея Агапова Михал получается не садистом, наслаждающимся мучениями  детей, а большим любопытным ребенком, в котором нет ни злобы, ни жестокосердия. Он не может понять сложных взрослых рассуждений и всей тяжести ситуации. Он всего лишь решил проверить, насколько реалистичны рассказы брата — о мальчике, которому отрубили пальцы, о девочке с лезвиями в горле, о другой девочке, распятой, как Иисус.
«Я знаю, я поступил плохо, поверь, — говорит Михал. — Но мне было ужасно интересно». Актер так произносит это «интересно», что действительно веришь — интересно наблюдать за умирающим от кровопотери мальчиком или не желающей глотать лезвия девочкой. А еще Михал хочет походить на Человека-подушку из рассказа Катуряна, избавляющего детишек от ужасов окружающей их жизни — до того, как они повзрослеют. Он хочет, чтобы все были счастливы.

Полицейский Ариэль (Сергей Ювженко), допрашивая Катуряна, называет себя «хорошим детективом». Но зритель видит перед собой неврастеника, постоянно срывающегося на крик, матерящегося, нетерпимого к насилию и пытающего арестованного. Возникает еще один вопрос — не ошибся ли с характеристикой МакДонах? По ходу пьесы выясняется, что Ариэль — сам жертва насилия со стороны отца и поэтому мстит за свое искалеченное детство. А еще пытается искоренить жестокость в отношении детей. Он твердо уверен, что когда станет стариком, дети в благодарность будут делиться с ним конфетами, а он станет отправлять их с лаской к родителям. «И вот тогда я буду счастлив, — говорит Ариэль. — Не потому, что мне дали конфет, на самом деле я их не люблю, но потому, что я буду знать… я буду знать в моем сердце, что когда меня уже не будет здесь, они останутся, многие их них останутся. Поэтому я хороший полицейский».

Еще один сложный персонаж — «плохой полицейский» Тупольски (в исполнении Игоря Решетова). Этот страж закона давно убил в себе человека, для него важнее игры разума, долг и формальности, чем отношения с окружающими. Почему? Потому что это позволяет заглушить боль от потери сына — когда-то Тупольски отпустил его на рыбалку, одного, и тот утонул. Тупольски читает Катуряну свой рассказ о китайском глухом мальчике, шагающем по железнодорожному полотну: еще немного и его собьет поезд, но тут с высокой башни, в которой живет мудрый отшельник, слетает вниз бумажный самолетик — мальчик бросается его ловить, прыгает в сторону, и поезд проходит мимо.
Тупольски объясняет: «Ну смотрите, мудрый старик, понимаете — это я. Он сидит высоко в своей башне, целый день, он производит расчеты, его ничто не связывает с его коллегами. А маленький глухой сумасшедший мальчик — это мой коллега, мой напарник, ясно? Он приходит, безразличный ко всему, он не знает даже, откуда может приехать паровоз, но я-то знаю, откуда он приедет, и только благодаря моим расчетам, только благодаря тому, что я вовремя кинул ему бумажный самолетик, я спас этого идиота от поезда». Выясняется, что черствый, саркастичный, давно разучившийся любить Тупольски спасает Ариэля.
Далее он говорит Катуряну: «Все, что мне нужно, это знать, что именно оттого, что я тружусь в поте лица, как талантливый детектив, маленький мальчик будет спасен от паровоза. Правда, в твоем случае я должен разыскивать мерзкого машиниста, который уже раздавил бедного маленького придурка и потом повернул обратно, чтобы додавить всех его ровесников».

А потом выясняется, что писатель непричастен к убийствам. Но Тупольски все равно убивает его. Почему? Может, потому что слово — не менее сильное оружие, чем нож или топор?

Каждый из персонажей пьесы «Человек-подушка» борется за счастье детей — родители, писатель Катурян, его сумасшедший брат Михал, «плохой» детектив Тупольски и «хороший» Ариэль. Каждый делает это, как умеет, размывая грани добра и зла. Самой счастливой из всех оказывается немая девочка, которую Михал покрасил в зеленый цвет, вместо того, чтобы распять на кресте и заживо похоронить.

Наблюдая за талантливой, эмоционально насыщенной игрой актеров невольно задумываешься — каково это, примерять на себя такие роли? Каково играть эту глубокую, психологически сложную, требующую полной отдачи пьесу? Насколько востребованы подобные произведения?
Частично на эти вопросы ответили художественный руководитель и директор театра «Волхонка» Татьяна Савинкова и режиссер постановки Алексей Янковский.

Татьяна Савинкова: «Мы стараемся не подстраиваться под публику, а двигаться вместе с ней. Или дотягивать до театра. Я очень люблю этот спектакль, его глубину и философию. Есть пьесы, после просмотра которых хочется помолчать. В них каждый играет то, что играет. Когда Алексей Витальевич предложил «Человека-подушку», я сказала — никогда! Но когда я перечитала ее, последние слова меня перевернули. И сейчас, каждый раз, когда я слушаю ее за кулисами — негатив откатывает. Да, для кого-то это сложно, но ведь есть над чем подумать. Зритель должен работать — люди перестали задевать струны своей души, а душа обязана трудиться. И вот такие вещи — глубокие, философские — этому способствуют».

Алексей Янковский: «В каждом человеке живет художник. По мере взросления он умирает. Маленькие дети талантливы, взрослые очень часто — нет. Поэтому важно, чтобы ребенок, живущий в твоей душе, не умер. Иногда он задает сложнейшие вопросы. Бывает, мы их слышим, бывает, нет, и ребенок перестает их задавать — а вопросы остаются... Мы сражались перед вами за пьесу, за атмосферу, мы пытались ее держать — это, конечно, очень сложно. Но, в отличие от кино, спектакль можно переиграть и сделать что-то лучше. Любите театр».

Текст и фото - Виктория Берг