О вампирах мифических и реальных, всепобеждающей силе любви и многом другом рассказал зрителям режиссер спектакля «Дракула» Вячеслав Виттих.
Фантазия по мотивам — так назвал свою новую постановку Виттих. И действительно, с легкой руки режиссера, написавшего инсценировку, от всемирно известного романа Брэма Стокера «Дракула» остались лишь имена героев и места действия — Трансильвания и Англия. Сюжетная линия и характеры действующих лиц изменились, появился новый, интересный философский и психологический подтекст.
О чем эта пьеса — сразу сказать сложно, слишком много смыслов заложил в нее автор. Возможно, о том, что действия, совершаемые на благо всего общества, для отдельно взятых людей могут обернуться трагедией; о праве жертвовать чужими жизнями ради возвышенной цели; о вампире, существующем внутри человека; о праве выбора и необходимости нести за него ответственность... и, конечно, о великой бессмертной любви. Каждый увидит здесь что-то свое, и это замечательно.
Вячеслав Виттих намеренно противопоставляет героев пьесы: «положительного» — мягкого, слабовольного Джонатана Харкера, не способного бороться за свою любовь, и «отрицательного» — решительного, одержимого своим чувством Влада Цепеша, отдавшего душу за то, чтобы снова обрести погибшую возлюбленную. Своевольную, богатую красавицу Люси, готовую переступить черту из прихоти, и скромную учительницу Вильгельмину, жертвующую всем — мужем, благополучием, жизнью — ради вновь обретенной страсти. Это позволяет зрителям проникнуть во внутренний мир персонажей, раскрыть их индивидуальные особенности, увидеть неоднозначность создаваемых актерами образов.
Наиболее ярким и интересным показался герой Антона Захарова — Рэнфилд, безумец, поедающий мух, пауков и птиц, постоянно повторяющий, что кровь это жизнь. Удивительным образом в нем сочетаются страстное желание освободиться от власти пожирающей его тьмы и лишающий воли, унизительный страх перед его господином — Дракулой. В какой-то момент этот персонаж своей манерой речи и пластикой напоминает Горлума из «Властелина колец». Ему и доктору Ван Хельсингу режиссер отдал самые яркие, эмоционально насыщенные, глубокие монологи, раскрывающие идею постановки. Живая, экспрессивная игра Захарова, его полное погружение в материал заставляют поверить в происходящее, рождают ответный отклик.
Хотелось бы отметить работы Андрея Вареницына (Джонатан Харкер) и Максима Пацерина (Артур Холмвуд). Герой Вареницына развивается на протяжении всего спектакля. Вначале это робкий, пылкий влюбленный, который, несмотря на тревожные предчувствия невесты, вынужден уехать в Трансильванию, чтобы заработать денег на свадьбу. Затем он узник в замке Дракулы, вынужденный под давлением хозяина написать друзьям о том, что у него все благополучно. После — жертва графских невест, пьющих из него кровь. Человек слабый, потерянный, но все же нашедший в себе силы прыгнуть в ров с водой и убежать. Во втором отделении Харкер уже сломленный и отстраненный, испуганно озирающийся по сторонам, неосознанно прикрывающий рукой шею. Даже не пытающийся отстоять то, что ему дорого. Андрею Вареницыну удалось вжиться в свою роль и продемонстрировать самые мелкие нюансы поведения своего персонажа, вышло это у него блестяще.
Так же выразителен был и Максим Пацерин — в сцене скорби. Его потерявший невесту Артур Холмвуд пронзителен; посыл, направленный к зрителям, срабатывает; волны тоски и боли буквально захлестывают зал.
Необычным показался образ графа Дракулы, созданный Анатолием Лукиным. Демоническая личность, хладнокровный, безжалостный убийца, сильный и опасный противник — согласно книге, в спектакле предстает умным, циничным, ироничным дедушкой, которому не чужды самолюбование и тщеславие. Забавно топорщится козлиная бородка, нелепо смотрится в руках у невест длинный, позаимствованный из комиксов плащ, смешно и неубедительно выглядит доставаемый из-за пазухи сверток с предполагаемым младенцем — кажется, что на его месте может оказаться фиолетовая резиновая курица с пищалкой, с которой любят играть собаки. В общем, ожидаемый образ рушится. Но, может быть, в этом есть какая-то режиссерская задумка — отвлечь зрителя от мистики, сделать Влада Цепеша более человечным?
Умело была создана атмосфера — благодаря ей характеры и ситуации раскрылись с большей глубиной и тонкостью, оформление и актерская игра оправдали друг друга, обогатив образ спектакля в общем стилистическом и идейном направлении. Каждый эпизод был удачно обыгран лаконичными проекционными декорациями, которые не отвлекали от происходящего на сцене, но отражали образную суть действия. С уверенностью можно сказать, что оформление и музыка определили основной эмоциональный настрой постановки.
Символичны прозрачные столбы, в которых в начале спектакля находятся Джонатан Харкер и Мина Мюррей, а затем Рэнфилд — кажется, что на персонажей снисходит небесный свет, но они не замечают его, замыкаясь в своих мыслях и переживаниях.
Еще одна акцентная деталь — кроваво-красная готическая роза в замке Дракулы. Как правило, на подобных окнах, которые делали на фасадах романских и готических храмов, чаще всего изображался Судный день. Его помещали на западную стену, посвященную теме Страшного Суда. Возникает мысль: каково это — жить с напоминанием о предстоящей расплате, когда ты столько сделал, защищая свою страну и веру, но не смог сохранить лучшее, что у тебя было — любовь и чистоту, и за это навечно проклят Богом и людьми? Каково это, когда жизнь хуже смерти?
Вячеслав Виттих не остановился на «прямолинейной сказке» (как он назвал произведение Стокера в своем интервью), ему удалось сделать проекцию на наши дни и сказать последнее слово:
«Люди придумали десятки способов вампиризма. Однако люди ли это? Увы, наш мир населен вампирами, сохраняющими подобие человеческого облика. И как неистребима армия вампиров, так неисчислимо воинство праведников. Идет их вечный бой, жестокий, невидимый, и поле битвы, как всегда — человеческая душа. Но вампиры не отражаются в зеркалах».
О чем идет речь? Каждый решает сам.
Фото и текст - В. Берг