Кот Мурр, джаз и котурны – о новой постановке «Щелкунчика» в Тильзит-театре рассказывают режиссер Анастасия Старцева и художник-постановщик Ася Бубнова.
Калининградский областной театр юного зрителя «Молодежный» (или более привычный для жителей региона Тильзит-театр) готовит новый спектакль – на этот раз по Гофману. Работает над ним приглашенная команда:
– лауреат Всероссийской национальной премии «Золотая маска» за спектакль для детей, в номинации за нестандартность репертуарного мышления, главный режиссер Омского ТЮЗа Анастасия Старцева;
– номинант «Золотой маски» за лучшую работу художника, главный художник Буряад театра Ася Бубнова;
– номинант «Золотой маски» за работу художника по свету в 2017 и в 2019 году, артист, режиссер, художник по свету Александр Рязанцев;
– заслуженный артист России, главный балетмейстер Омского ТЮЗа Виктор Тзапташвили.
Премьерные показы «Щелкунчика» пройдут 25-26 марта и 4 апреля, а в начале марта корреспондент портала «Выходной» Виктория Берг поговорила с Анастасией Старцевой и Асей Бубновой об их работе.
Анастасия, я знаю, что вы ставили сказки народов Сибири, алтайские и бурятские притчи, сказки Чуковского. Почему вас заинтересовал Гофман и его самая популярная сказка?
Анастасия Старцева (АС): Мы приезжали в «Молодежный» на лабораторию по Достоевскому. И, гуляя по Калининграду, попали на выставку в Музее изобразительных искусств – декорации к мультфильму по Гофману. И потом я спросила у Анны Петровны (Кулиевой, директора Тильзит-театра – прим. ред.): «У вас в репертуаре есть что-нибудь из Гофмана?» Она отвечает: «Нет». Я говорю: «Мне так хочется попробовать сделать, потому что здесь все пронизано его атмосферой. Даже в Советске, когда бродишь по маленьким улочкам, где сохранились брусчатые мостовые, создается ощущение, что за каждым углом находится какая-то сказка, и какой-нибудь персонаж сейчас выйдет из этого сказочного, интересного мира».
Мы выбрали, наверное, самую известную сказку Гофмана, «Щелкунчик», потому что она, в отличие от другого материала, «Золотого горшка» или «Крошки Цахеса», многим знакома и подходит для семейного просмотра. Все мы мечтаем о каком-то празднике, чуде – и в этой сказке чудес хватает. Кроме того, интересно поразмышлять на родине Гофмана о том, что собой представляет тот самый мир Гофмана.
В книжном варианте сказки Гофмана достаточно мрачные. Как их ставить, чтобы в спектакле избежать этого настроения, на что вы будете делать упор?
Ася Бубнова (АБ): Мистика будет, но не мрачная. У Гофмана все уродское становится добрым. За этой невероятной фигурой Щелкунчика и таким же, казалось бы, мерзким снаружи Дроссельмейером скрываются самые добрые герои. Интересно размышлять на эту тему – как мрачное, отталкивающее становится красочным и приятным.
Сказка очень популярная, ее ставили и в театрах, и в кино, и мультфильмы были – много всего, большая конкуренция. На чем вы собираетесь делать акцент, что хотите привнести в эту сказку?
АС: Мне хочется сделать акцент на Гофмане. Потому что много интерпретаций. Даже если мы будем вспоминать мультик, на котором все выросли, то там ощущение Золушки, которая пляшет возле елки. Елка оживает, ее забирают в прекрасный мармеладный мир. Но у Гофмана нет никакой Золушки. Поэтому мне хотелось бы максимально, насколько это будет возможно, сохранить гофмановское повествование и сказку об орехе Кракотуке. Наши персонажи ее рассказывают с той ноткой итальянской комедии дель арте, которая сохранена у самого Гофмана. Ася даже постаралась сделать костюмы, транслирующие подачу материала именно с таким шармом, который есть в авторском повествовании.
Хочу теперь у Аси спросить – чем вам понравился «Щелкунчик»? Почему вы взялись за эту постановку?
АБ: Изначально мне понравилась Настя (смеется). Как правило, выбор материала зависит в большей степени от режиссера и театра, а художник такое существо, которое ловит волну, старается настроиться на частоту режиссера и материала. Я в этом смысле достаточно адаптивна, могу полюбить в принципе любой материал, который мне будет предложен, и найти в нем что-то свое.
Анастасия, я слышала, что вы уже ставили «Щелкунчика» в Омске. Спектакль, который выходит в Советске, будет просто перенесен на подмостки Тильзит-театра или это другая версия сказки Гофмана?
АС: Это будет другая постановка. Мне даже стало интересно, могу ли я бросить вызов самой себе, поставить по-другому «Щелкунчика». Конечно, есть идея и мысль, но они со временем немного интерпретируются – с каждым днем мы меняемся, естественно, читая заново сказку, начинаешь обращать внимание на те детали, которые раньше не видел. Кроме того, у нас новый художник, это самостоятельная творческая единица, которая привносит свои решения.
АБ: Поскольку это синтетическое произведение, какой-то визуальный ряд от меня Настя получила и понимает, что то, что она задумывала раньше, с моей картинкой уже не работает, надо что-то менять. Так каждое слагаемое в конечном результате вносит коррективы. С другими артистами будет другой спектакль.
АС: Да, здесь другие артисты. У нас будет необычный, на мой взгляд, Щелкунчик. Артист имеет свое обаяние, интересно посмотреть, каков он будет в этой роли. Музыкальное решение тоже будет отличаться. Вообще – другой спектакль.
Можно сказать, что у вас совместный творческий процесс – с артистами, постановочной командой?
АС: Да, мы разговаривали с актерами – как они помнят «Щелкунчика», о чем для них эта сказка, что им кажется сложным для попадания в образ. У нас совершенно неожиданно появится персонаж из другого произведения Гофмана – Кот Мурр. Идея добавить его пришла уже здесь, в Советске. Он выступает в качестве философа. Гофману же была свойственна такая двойственность. Его Дроссельмейера Мари видит совершенно другим – какую-то оборотную его сторону. И вот этот кот Мурр тоже воплощение Дроссельмейера. Когда я стала перечитывать «Житейские воззрения кота Мурра», показалось, что в самом начале речь идет о Дроссельмейере – так описывается хозяин кота. Я поделилась этой мыслью с артистами: почему у Дроссельмейера не может быть кота, который помогает ему завертеть сказочную историю для Мари? Сейчас мы пробуем – кота играет Владимир Комиссаровский.
Много в спектакле задействовано артистов?
АС: 11 человек.
Мы начали говорить о команде. Расскажите, пожалуйста, о постановочной группе. В интервью вы как-то говорили, что вам нравится работать с мужчинами-балетмейстерами и привозить с собой группу поддержки.
АС: Да. Художник Ася Бубнова. Она приехала вместе со мной, потому что на нас самая большая нагрузка. Буквально на днях приедет хореограф – заслуженный деятель искусств Виктор Датикович Тзапташвили, главный балетмейстер Омского ТЮЗа. В постановке будет очень много пластических и хореографических номеров. И музыка Чайковского, но не в классическом варианте – в джазовых версиях. При подготовке было найдено огромное количество очень интересных интерпретаций Чайковского из «Щелкунчика». И поскольку Асин визуальный ряд стыкуется с этой музыкой, мы будем пробовать это все соединить. И еще приедет художник по свету Александр Рязанцев.
АБ: Виктор Датикович, хореограф, уже здесь с нами был, когда мы втроем ставили в Советске «Айболита», а художник по свету будет работать с нами первый раз. Саша Рязанцев в этом театре тоже работал, делал, если я не ошибаюсь, «Записки сумасшедшего». Я с ним буду работать не первый раз, а Настя с ним только познакомится.
Как продвигается постановочный процесс? Как работается с актерами?
АС: В начале всегда сложно, потому что мы идем новой дорогой. Хотя ты читал материал, знаешь об авторе, окунулся в другие его произведения, чтобы найти какие-то связи, но артисты – новые люди, их нужно заразить идеей, прийти к какому-то консенсусу. Перед тобой как перед режиссером стоит лес – ты должен идти в эту чащу и вести за собой, а фонаря у тебя нет. Пошел одной дорогой, ночь переспал, утром думаешь – нет, надо по-другому сделать. Сегодня как раз один артист сказал: «Но ведь вчера мы делали так». Я говорю: «То было вчера. А сегодня мы будем делать вот так». Поэтому в начале пути и страшно, и сложно, но и интересно. Как говорил мой мастер, знаменитый режиссер: «Спектакль складывается в последнюю ночь перед премьерой».
Ася, вы говорили в одном интервью, что «каждая новая постановка – это загадка, которая зависит от множества факторов». От каких факторов зависит ваша работа сейчас? Каков процент домашних заготовок и много ли приходится делать на месте?
АБ: Обычно я стараюсь максимально сделать в смысле эскизов и чертежей. На месте создаю только то, что рождается в процессе репетиций, какой-то реквизит. Сейчас я дорисовываю некоторые элементы костюмов, но если говорить в процентном соотношении, то 80% домашних заготовок и 20% – на месте.
А как вообще рождался визуальный образ спектакля? Что положило ему начало – какие-то детские воспоминания, ассоциации, личное восприятие материала? Что подсказало, что образ должен быть именно таким, а не другим?
АБ: Я сказала бы, что первый ключик к решению мне подсказала Настя, потому что у нее родилась мысль сделать прием «игра в игре, театр в театре», и, отталкиваясь от этого, я стала раскручивать. Начало спектакля происходит в обычном пространстве, которое жители города видят каждый день – дети, может быть, современные дети, идут на зимнюю прогулку. Потом при помощи фантазии и умения видеть чудеса в окружающем мире пространство меняется, начинаются метаморфозы, привычные элементы превращаются в дворцы, залы, плац для солдатиков. В общем – пространство- трансформер.
Комедия дель арте присутствует – куклы, образы?
АБ: Я не копировала никакие элементы той или иной эпохи. Маски есть элементы древнегреческого театра, потому что пространство некоторым образом напоминает амфитеатр. Решение костюмов тоже отчасти отсылает и к дель арте, и к античному театру. Подача – котурны, крупные головные уборы, маски, костюмы – все решено как такая унифицированная форма, крупные кукольные элементы. Все это будет придавать артистам игрушечную пластику – когда ты идешь на котурнах, а на голове у тебя конструкция, уже и танцы в какой-то такой пластике. Я надеюсь, что наш любимый хореограф не снимет мне голову за такие сложные костюмы.
У меня нет штампов, которые уже воспринимаются как классический «Щелкунчик»: главный герой должен быть обязательно в красных штанишках и треуголке; Мари вся такая воздушная, как Золушка; по центру – огромная елка, на ней куколки, задник – какие-нибудь сводчатые окна, витражные. Из спектакля в спектакль, из книги в книгу кочует этот стереотипный образ. Мы, минуя накопившийся слой стереотипов, пытаемся посмотреть на произведение свежим взглядом и пофантазировать о том, что действительно написано.
АС: Действительно, очень важно перед спектаклем прочитать сказку или освежить ее в памяти. К сожалению, все эти фильмы, мультфильмы интерпретируют все по-своему, перестраивают сюжет. И настолько, что уже не видишь за ними сказку Гофмана. Мы тоже по-своему восприняли текст и переложили его на театральный язык. Я надеюсь, что, когда после спектакля родители и дети выйдут из зрительного зала, им будет о чем поговорить.
В спектакле должны быть загадки, о которых говорила Ася, должны оставаться вопросы. Зрители получили положительные эмоции, но еще необходима пища для ума и общения. Поход в театр – праздник, который должен продолжаться. Это особенность семейных спектаклей, мы хотим ее сохранить, поэтому у нас будут загадки: хотелось бы поразмышлять, почему на сцене появятся два Дроссельмейера, правда ли то, что произошло с Мари, или это был сон? Почему в финале появляется настоящая сабелька? Герой Щелкунчика будет укрупнен, когда читаешь историю, он появляется 3 раза как кукла. А ведь Щелкунчик – не просто кукла, а реальный персонаж, который окажется в этой истории. Ему предстоит сыграть роль Щелкунчика для того, чтобы всех помирить, чтобы семья воссоединилась и в ней родилось замечательное чувство – любовь.
Вот, наверное, это и будет главной идеей, которую вы хотите раскрыть…
АС: К которой мы идем. Мы ставим эту сказку про любовь, потому что любовь Мари к Щелкунчику заставила братьев и сестер помириться, папу с мамой – одарить вниманием всех своих детей, а не только Мари, как самую младшую. Это сказка о семейных отношениях, где у отца и матери, помимо своих проблем, еще трое детей, и все хотят внимания. Старшая девочка Луиза находится в переходном возрасте, Мари самая маленькая, брат чуть старше Мари – разбойник, который все время шкодит. Поэтому спектакль говорит о том, как важно быть семьей, и что может произойти, если мы вдруг начнем ссориться.
Последний вопрос. У каждого поколения зрителей есть свои особенности, свои языковые маркеры – нужно ли ориентироваться на это, создавая спектакль? На каком языке говорить с современными детьми, чтобы они полюбили театр?
АС: Хороший вопрос! Очень интересный. Я не сторонник переноса материала в современность, переписывания текстов персонажей до «клево», «круто», до упрощения фраз. У Гофмана есть сложные обороты, и мы стараемся какую-то их часть сохранить. Потому что если мы будем опускаться до уровня обывателя, который ничего не читает, то это будет ужасно. Мы ничего не сможем ему дать. Мне кажется, если визуальный ряд совпадает со сценическим воплощением артистов, хореографией и другими составляющими, то тот язык, на котором говорят персонажи, будет понятен.
АБ: Ну и даже фонетически слышится какая-то магия – Дроссельмейер. Это что-то, что отпечаталось у меня в детстве, когда я первый раз сказку услышала. Сочетание звуков ассоциируется с какой-то загадкой, тайной. Так что, мне кажется, это огромная часть очарования гофмановского текста, которое хочется сохранить.
В. Берг
См. также:
Театральная афиша Калининграда
Афиша Тильзит-театра
Календарь событий
Калининград. Культура
Отдых с детьми в Калининграде
Форт №5а «Лендорф» в Калининграде организует на своей территории страйкбол, гидробол, лазертаг, активный отдых, командные игры и корпоративные мероприятия для взрослых и детей.